Занимательное краеведение Часть 5
Возможны ли теперь географические открытия?
Все, что рассказал Иван Иванович Быстров Саше и Олегу о Развалке, ребята, придя домой, записали и потом представили географическому кружку в виде доклада: «Как была разгадана последняя географическая загадка в нашем крае». Рассказ ребят вызвал среди кружковцев еще большее возбуждение, чем даже «Дневник загадочного путешествия». Кружковцы предлагали продолжать изучение Развалки в экскурсиях зимой и летом, весной и осенью, в ночное время, следить за температурой и дебитом Графского источника в разное время года. Другие говорили, что это ничего не даст, все у Развалки теперь известно и объяснено, никаких новых открытий сделать уже нельзя.
— Вообще в неудачное время мы живем, — удрученно обобщил эту мысль Витя Семин,- все уже изучено и давным-давно открыто. Хорошо было Колумбу и Магеллану — им целые материки и океаны можно было открывать. Да еще и во времена Пржевальского и Козлова тоже было много неизведанных мест, а что теперь — даже Домбай весь испещрен тропинками, какие уж тут «географические открытия», и кружок-то наш лучше было бы назвать не кружком следопытов, а «Все в прошлом».
— Нет, Витя, ты не прав, не прав! — послышался веселый голос Ивана Семеновича, слушавшего спор. — Эпоха географических открытий не миновала, она, можно сказать, все больше расширяется. Человек с современной техникой каждый день делает открытия и не только на поверхности Земли, но и на дне океанов, и в толще земной коры, и в космосе, и даже на Луне, хотя это уже не географические, а луно-, или, иначе, селенографические открытия. И я уверен, что такие возможности будут и у многих из вас, когда вы станете специалистами.
Ребят явно заинтересовали слова Ивана Семеновича.
— Географические открытия, — продолжал он, — можно делать не только на обширной территории нашего края, но и в окрестностях каждого населенного пункта.
— И даже под Ставрополем? — удивился Витя.
— Да, и под Ставрополем, — Иван Семенович взмахом руки усадил поднявшихся с мест ребят. — Чтобы не было сомнений, я расскажу вам, ребята, об одном таком открытии, сделанном совсем недавно, можно сказать, на наших глазах, и помогли в этом такие же юные краеведы, как и вы.
Вот что рассказал кружковцам Иван Семенович.
На западной окраине Ставрополя, в Русском лесу, расположена глубокая балка Гремучка, начинающаяся от лесной караулки «Столбик», что возле Ботанического сада. Весной, когда деревья только едва украсятся тонким бледно-зеленым ажуром первой листвы, сюда устремляется поток туристов и экскурсий. И это не удивительно.
Травертиновый ручей весной.
Примерно каждые десять дней под пологом деревьев здесь происходит смена ярких цветных ковров, которыми украшается почва. Покров из небесно-голубой пролески с пятнами ярко-желтой примулы — первоцвета постепенно сменяется ковром светло-желтой хохлатки с разбросанными по нему цветками сиреневой зубянки, лютиков, анемон, хохлатки кавказской с темно-фиолетовыми цветками.
В других местах, вокруг деревьев, расстилаются коврики темно-лиловых фиалок, наполняющих воздух своим ароматом. А в глубине леса встречаются нежные цветки белого подснежника, изредка морозника с широкими зеленовато-белыми лепестками и изящного, напоминающего лилию, кандыка (собачьего зуба).
Растения стремятся, пока лес не покрылся густой листвой, выйти из земли, вынести под солнце заготовленные еще с осени зачатки цветков, открыть их жужжащему потоку пчел и принести плоды. Поспеть в эти места стремятся и истинные любители природы, чтобы не пропустить ни одной картины в быстром калейдоскопе весеннего цветения.
Гремучку ежегодно посещали взрослые и юные краеведы. Особенно полюбилась им небольшая безымянная балочка на левом склоне долины Гремучки, в одном километре к северу от просеки со столбами телеграфной линии, пересекающей Русский лес с востока на запад. Балка весной кажется большим белым пягном от молочно-белых цветков трлстостенки крупнолистной, распространенной по влажным участкам леса. Тут же, у самой воды, поднимаются бледно-зеленые соцветия белокопытника, летом они превратятся в непроходимые заросли из громадных лопуховидных листьев — «зонтиков», среди которых поднимутся гигантские стебли ядовитого борщевника («губодува»). Тишину этой балки нарушает мелодичное журчание ручья. Начало ему дает мощный источник, он выходит в верховьях балки у подножья песчаного склона, увенчанного плитой известняка. Балка интересовала нас прежде всего как место хорошего отдыха, и, посещая ее, мы долго не замечали, что рядом с нами еще одно чудо природы. Но чем больше присматривались, тем больше возникало загадок. На дне балки, близ источника, есть небольшое болотце с зарослями тростника. Конечно, как-то возник вопрос, а почему оно тут образовалось? Ответ, казалось, был ясен — тут много воды, течет ручей.
Пещера в травертине.
А почему нет болот в соседних балках? И опять ответ: соседние балки узкие, клиновидные, по ним быстро стекает вода, а у этой дно широкое, плоское, сток воды задерживается — вот и возникает болотце. На вопрос: почему же у этой балки дно не такое, как у других — долго никто не искал ответа, и это задержало открытие еще на несколько лет.
Наблюдения постепенно накапливались. Было замечено, что при ходьбе по дну балки под ногами что-то хрустит, раздавливается. Это оказались округлые зерна травертина — углекислого кальция, или извести, отложившейся при разливе ручья вокруг мелких веточек, листьев и других предметов. Но ручьев, откладывающих известь на траве и листьях, в ставропольских лесах довольно много, так что и это не привлекло особого внимания взрослых и юных краеведов. Мы часто собирались у ручья, но никому из нас долго не приходило в голову просмотреть ручей на всем его протяжении, вплоть до впадения его в Гремучку, казалось — ручей обычный, таких много, чего его смотреть?
Но нашлись и более пытливые юные друзья природы. Они обратили внимание на то, что ручей ведет себя иначе, чем другие. Сперва он течет мощной струёй и образует небольшие излучины. Чем дальше от истока, тем он становится мельче, русло его расширяется. Наконец, вода разливается по дну балки тонким слоем и… постепенно иссякает, не дойдя до Гремучки, куда, несомненно, доходила прежде. Исчезновение ручья в начале объясняли большим испарением воды в летнее время.
Геологический профиль балки Травертииовой: 1 - суглинок; 2 - песок; 3 - известняк; 4 - травертин; 5 - глина; 6 - пещеры; 7 - подземные ручьи.
Обнаружили у ручья и другую странность — он часто менял свое направление, как бы блуждал по дну балки, изменялись при этом и места исчезновения воды, стало ясно, что вода ручья уходит не в воздух, а в землю, в ею же отложенный ранее известковый грунт, а травертин, откладываемый ручьем каждый год на новом месте, постепенно заполнял балку, повышал и выравнивал ее дно.
«Главный геолог» школьного краеведческого кружка Володя Таджикин, принимавший участие в наших экскурсиях, первым установил, что пологое дно балки спускается к руслу Гремучки четырьмя террасами, отделенными друг от друга уступами в 0,6, 1,5 и 6 метров. Последняя, четвертая выровненная площадка балки обрывается к руслу Гремучки отвесной стеной высотою в пять метров.
— Все это удалось выяснить, как только юные краеведы, преодолев навязчивую мысль, что «все ручьи похожи друг на друга и незачем изучать каждый из них», начали обследовать ручей на всем протяжении. Прокопав саперной лопатой небольшие шурфы в пойме ручья, они обнаружили, что на всех четырех террасах балки с крупными деревьями и травянистой растительностью под почвой залегают слои плотного травертина, с хорошо сохранившимися отпечатками листьев, напоминающими травертины минеральных источников у подножия гор Железной и Горячей.
Вертикальные стены четвертого уступа, впервые открытые Володей Таджикиным, обрывающиеся к Гремучке, — одно из самых красивых мест Русского леса. Здесь обнажаются мощные пласты очень древних и крепких травертинов, испещренные кавернами и пещерами, возникшими при вторичном растворении травертина просачивающейся через него водой.
Уступ с пещерами тянется вдоль русла Гремучки примерно на 50 метров. Образуемые в нем пещерки неглубоки, самая большая из них вытянута вдоль уступа на 3 метра, вглубь уходит на полтора, а высота у нее всего 1 м, так что сидеть в ней можно только на корточках.
В пещере много воды, она струится по стенам. С потолка свисают широкие клиновидные сталактиты, напоминающие зубы каких-то доисторических животных. Стены и пол пещеры, покрытые слоями травертина, имеют зеленую, как бы малахитовую окраску от растущих тут сине-зеленых водорослей. Поверхность уступа покрыта разнообразными мхами. Стекающая по уступу вода осаждает на них известь, и они тоже «окаменевают», сохраняя свою структуру и даже окраску. В верхней части обрыва есть трубовидная сухая пещера, через которую можно проползти на поверхность четвертой террасы.
— Ну, а теперь можно выяснить, куда же девается вода ручья, уходящая в землю,- сделав паузу, продолжал Иван Семенович. — Окрасив воду, уходящую в землю, анилиновой краской, юннаты через некоторое время обнаружили ее в речке Гремучке. Сюда окрашенную воду вынесли подземные ручьи.
Один из подземных ручьев вновь выходит на поверхность у подножья третьего уступа. Его называют «вторичным источником», хотя это и есть выход подземной реки. Образующийся от нее короткий поверхностный ручей обрывается красивым водопадом с четвертого уступа к руслу Гремучки, закрывая вход в большую пещеру сплошной водной завесой. Проникнуть в пещеру можно только летом, приняв по пути прохладный душ. Водопад продолжает наращивать уступ, откладывая травертин в виде натеков на мхах и других растениях. Другие подземные ручьи выходят на поверхность у подножия четвертого уступа или выносят воду прямо в русло Гремучки.
Интересно было выяснить, сколько же травертина накопилось на дне балки? Решили применить бурение, тут к юным разведчикам примкнули и взрослые краеведы. Принесли ручной бур длиной в два метра, заложили скважину в центре балки. Бур легко врезался в рыхлую толщу древних травертинов красивой кремовой окраски. Но первая попытка была неудачной — бур вогнали в землю по самую рукоятку, а всю толщу травертинов он не прошел. Достали более мощный бур. Юные геологи с увлечением разбили трассу вдоль балки, заложили первые в своей жизни 5 скважин.
Скважина № 1 у выхода основного родника обнаружила, что первый уступ весь был сложен из травертина. В других скважинах его толща нарастала. Максимальной величины, около 8 метров, она достигла у скважины № 4, в центральной части третьей террасы.
Местами в скважинах бур проходил пустоты, это были подземные пещеры.
Пятая скважина, пробуренная у подножия третьего уступа, тоже оказалась интересной. Только бур вошел в землю на полметра, как из скважины хлынула вода. Здесь образовался новый «вторичный источник», действующий и поныне.
Так под самым Ставрополем, в местности, казалось, хорошо изученной и исхоженной туристами, был открыт новый на Ставрополье карстовый участок. Тут есть все, что «полагается» иметь карстовому району: пещеры, сталактиты, доноры — отверстия, куда уходят поверхностные воды; исчезающие реки, подземные русла, выходящие из толщи земли подземные ручьи и большие толщи травертинов, накапливавшихся тут, конечно, не одну тысячу лет.
Место это объявлено новым памятником природы Ставрополья под названием «Травертиновой балки». Здесь создалась естественная природная лаборатория, в которой видны стадии карстового процесса, начиная от выщелачивания известняка просачивающимися через него поверхностными водами: обогащение воды углекислым кальцием, отложение травертинов, их вторичное растворение, образование известковых натеков, пещер и подземных рек.
«Замерзшая Ниагара» зимой.
До сего времени еще не вполне ясны причины столь значительного травертинообразования в этой балке по сравнению с аналогичными источниками в окрестностях Ставрополя.
Находящийся в воде углекислый газ усиливает растворяющую способность воды и содействует удержанию в воде извести. У минеральных источников Пятигорья отложение травертинов связано с потерей ими на воздухе углекислого газа, которым они обогащаются в земных недрах.
Вода источников Травертиновой балки имеет меньшее количество углекислоты, и выпадение травертинов здесь должно происходить иначе, чем в Пятигорье. Вероятно, содержание углекислого газа в воде в течение года здесь сильно колеблется.
В грабовом лесу, окружающем Травертиновый источник, густая листва. Опадая, она образует мощную лесную подстилку, гниение которой служит дополнительным источником углекислого газа и различных кислот, способствующих растворению извести.
Начиная с осени и до наступления летней жары воды источника и ручья усиленно обогащаются углекислотой, энергично растворяют известняк или травертины, а летом, когда вода нагревается и углекислый газ из нее уходит, происходят обратные процессы — выпадение извести из раствора, отложение травертина, «окаменевание» мхов и других растений.
— Вот и познакомились мы с новым географическим открытием — Травертиновой балкой, у самого города Ставрополя, — закончил рассказ Иван Семенович. — Вы, вероятно, скажете, что на вашу долю опять ничего не осталось? — И как раз наоборот. Каждое открытие ставит много новых вопросов и задач. В той же Травертиновой балке теперь требуется окончательно выяснить, почему и в какое время года тут идет обильное отложение извести. Вам можно заняться изучением этого явления. Проследите, как изменяются в источнике и в разных участках ручья в течение года температура воды, содержание в ней углекислого газа и растворенной извести. Провести эти анализы вас научит любой химик. Когда вы подытожите результаты наблюдений и сделаете выводы — у вас будет свое первое географическое открытие, а потом появятся и другие, но для этого надо много потрудиться.
Или вот еще другая задача, опять по той же Травертиновой балке. Я уже говорил, как она выглядит весной, до появления листвы. Но ведь балка интересна и в другие времена года.
Осенью, когда лес снова светлеет и почва устилается коврами шуршащей бурой листвы, местность здесь оживляется зеленеющими по камням и вдоль ручьев мхами и пятнами вечнозеленого папоротника скалопендриума, с длинными, ремневидными, блестящими листьями, используемого как комнатное декоративное растение.
Зимой вид местности вновь изменяется. После морозов часть струй водопада на последнем уступе замерзает, превращаясь в гирлянды громадных сосулек. Туристы зовут тогда это место «замерзшей Ниагарой». Ручьи же на поверхности террас льдом не покрываются, так как вода источника, их образующего, круглый год имеет температуру около +8° и в ней зимой можно видеть бокоплавов и другую живность. С пола пещеры в это время поднимается целый отряд ледяных сталагмитов с расширяющимися на манер булавы верхними концами.
На других участках уступа продолжает струиться вода. Местами сквозь снег проглядывают изумрудный ковер мхов и листья вечнозеленого скалопендриума, среди которых часто можно видеть изящную белоснежную ласку.
Смена этих чарующих картин по временам года в Травертиновой балке мало известна, и нет еще их детального описания, а оно было бы полезно для школьных экскурсий, и для туристов. Вот и займитесь исследованием смены аспектов (внешнего вида) этих мест по сезонам года. Для вас они будут пусть хоть и небольшими «географическими открытиями».
А сколько еще можно сделать открытий, наблюдая болиды, записывая рассказы об утраченных метеоритах, регистрируя местные землетрясения, наблюдая видимость Эльбруса и снежных вершин Кавказского хребта, изучая реки, озера, жизнь водохранилищ и каналов! Словом, всюду открытия еще возможны и они ждут вас, молодые исследователи страны.
Подземные зоологические музеи
| В северных краях в древние веки великие жары бывали, где слонам родиться и размножаться, и другим животным, также и растениям, около экватора обыкновенным, держаться можно было, а потому и остатки их, здесь находящиеся, не могут показаться течению натуры противны… М.В. Ломоносов. О слоях земных (1757-1759). |
Косякинский карьер.
Можно подойти почти вплотную к карьеру, и все-таки сразу его не увидишь. Карьер отделен от поляны стеной деревьев, и только за ними внезапно перед глазами открывается несколько больших углублений с изрытым и бугристым дном. Деревья пронизывают длинными корнями мощную толщу черноземной почвы, под которой залегает пласт бурого суглинка и подстилающая его толща песка. Если спуститься на дно карьера, перед глазами экскурсантов откроется пятиметровая вертикальная стена чистого песка светлой окраски. Он отличается от мелкого глинистого морского песка, встречающегося в Ставрополе, состоит из крупных кварцевых зерен и разрабатывался в больших размерах.
Карьер раскрывает внимательному наблюдателю свою историю: хорошо отсортированный песок карьера залегает здесь косыми слоями, в виде линз, расположенных под разными углами к горизонту. Песок каждой линзы отличается от соседних величиной зерна и окраской. Встречаются линзы серого, желтого, бурого, черного песка, местами они переслаиваются пропластками глины, полосами мелкой кварцевой и кремнистой гальки. Столь беспорядочное напластование говорит, что песок был в постоянном движении, условия его отложения все время изменялись. Дело в том, что здесь когда-то протекала бурная река. Ее потоки часто меняли свое направление и силу, в заводях осаждались глины, в участках с большей скоростью течения переносились, осаждались и вновь размывались линзы крупнозернистого песка.
В основании песка, у дна бывшей реки, в южной и северной частях карьера видны большие, окатанные водой камни, отложенные ею в первые моменты жизни, когда река была еще молодая и сильная, быстро углубляла свое русло, переносила по дну большие глыбы пропиленного ею известняка, из которого сложена поверхность Ставропольской горы.
Косякинский карьер открыл перед нами еще одну страницу каменной книги Ставрополья. Эта древняя, может быть, самая первая река, протекавшая на Ставрополье, имела ширину 90 метров, а ее долина была врезана в поверхность более чем на 10 метров. Остатки реки расположены на краю Ставропольской горы, от нее сохранился только небольшой участок, возможно, какая-нибудь излучина, остальные же части были размыты позднейшими реками, врезавшимися в поверхность и разделившими древнее Ставропольское плато на несколько самостоятельных гор.
Остатки Косякинской реки рассказывают не только о самой реке. Пески карьера «зафотографировали» географическую обстановку Ставропольской горы много миллионов лет назад. Пески рассказывают внимательному краеведу, что на берегах древней реки жили различные животные. Трупы или кости животных, населявших этот район в прошлом, рано или поздно сносились в реку, захоронялись среди песков и окаменевали.
Здесь находят очень много костей самых разнообразных больших и малых животных. Вот почему Косякинский карьер можно назвать подземным зоологическим музеем. Если бы звери, кости которых скрыты в песке, вдруг ожили, то из них бы получился неплохой зоологический сад. Но такой сад отличался бы от всех современных зоопарков тем, что наряду с живущими на Земле и теперь, в нем встретились бы диковинные, давно вымершие животные, которых давно уже нет в нашей стране, но которые сохранились в некоторых тропических районах: в Индии, в Африке, в Южной Америке.
Среди зверей, кости которых были обнаружены в Косякинском карьере, самым крупным являлось вымершее теперь слонообразное животное — динотерий, по своим размерам превосходившее не только всех современных и древних слонов, но и вообще почти всех известных наземных млекопитающих. Бивни у динотерия располагались на нижней челюсти и были загнуты вниз. Динотерии питались сочным, мягким кормом, поэтому предпочитали берега рек и болотистые участки.
Одновременно с динотерием здесь также жили мастодонты, животные, близкие к предкам современных слонов. Мастодонты имели длинный хобот и четыре бивня, два в верхней и два в нижней челюсти. На каждой половине челюстей было по одному крупному зубу в несколько килограммов весом каждый. Поверхность зубов мастодонтов бугорчатая, приспособленная для перетирания веток и другой грубой пищи. Когда рассматриваешь зубы мастодонта, поражает прекрасная сохранность их эмали, несмотря на то, что они пролежали в земле несколько миллионов лет.
Нижняя челюсть мастодонта из Косякинского карьера.
В Ставропольском краевом музее им. Г.К. Праве, кроме многих зубов, имеется целая нижняя челюсть мастодонта, достигающая длины около метра. Челюсть найдена в Косякинском карьере. Мастодонты, населявшие когда-то окрестности Ставрополя, были различны. Здесь жило, по крайней мере, два различных вида этих животных.
Особенно много в песках Косякинского карьера зубов и других костей крупных носорогов. Носорогов здесь водилось также два вида, — один из них, более крупный, имел на своем черепе два больших рога. Из собранных костей носорогов в музее Палеонтологического института Академии наук в Москве сейчас составляется сборный скелет этого животного. Уже восстановлен череп, водружены на места кости ног и позвоночник, не хватает только ребер, их необходимо найти при дальнейших работах. Сотрудники Академии наук СССР, уже три раза производившие здесь раскопки, обнаружили в песках карьера кости ног жирафа. Как известно, жираф по высоте превосходит всех млекопитающих животных. Его голова поднята над землей на 5 метров.
Но жирафы периода, к которому относятся отложения Косякинской реки, были много больше современных. Находка говорит, что в районе древней Косякинской реки росли высокие деревья, так как известно, что тому, «кто так высок», как жираф, неудобно щипать траву, и ему приходилось питаться листьями деревьев. Одновременно здесь было сделано и другое большое открытие — в песке нашли челюсть тапира. Это первая находка в СССР остатков этого животного. Тапиры живут сейчас только в Индии и в Южной Америке. Это животные высотой в один метр и длиной до двух метров. У тапиров имеется небольшой хобот, который служит им, главным образом, для осязания. По образу жизни они напоминают наших кабанов. Живут тапиры в густых лесах, дневные часы обычно проводят в воде, спасаясь от укусов насекомых, или валяются в грязи и выходят на поиски пищи только вечером.
Вполне понятно, что при таком обилии в районе древней Косякинской реки травоядных животных здесь же должны были встречаться и хищные звери. Пока удалось найти лишь челюсть небольшой кошки и кость малоизвестного крупного хищника амфициона, похожего одновременно на медведя и на собаку, только ростом значительно больше современного медведя.
Список экспонатов Косякинского подземного зоопарка был бы не полон, если не указать и на другие находки. Здесь находят кости и рога оленей, лосей, антилопы, газели, небольшой древней трехпалой лошади-гиппариона, напоминающей современную зебру, различных грызунов, речного бобра.
Все находки говорят о том, что в районе древней Косякинской реки было обилие растительной пищи. Видимо, эта местность представляла обширный лесостепной участок. Климат был много теплее, чем современный, но он уже не был типичным тропическим климатом. Наряду с магнолиями и другими вечнозелеными растениями здесь росли и хвойные деревья, дубы, клены, тополи. В связи с усилением континентальности климата в конце неогена здесь широко распространялись травянистые степи.
Косякинский карьер посещают экспедиции геологов, зоологов, палеонтологов. Каждое посещение приносит новые открытия, находятся новые кости, пополняется список животных, населявших Ставрополье в прошлое время.
Как-то карьер посетил старший научный сотрудник Зоологического института Академии наук Николай Кузьмич Верещагин. Он заметил, что прежде в карьере обнаруживали кости только крупных животных. Но ведь всегда с крупными животными живут и мелкие, тем более в степях. Николай Кузьмич решил просеивать песок через сито. В первый же день Верещагину удалось найти зубы, челюсти и кости крота, хомяка, выхухоли, мыши, пищухи, зайца, карликового бобра и мелкой собаки. Были также найдены части скелета ящериц и трубчатые кости мелких птиц. Косякинский подземный зоологический музей сразу «обогатился», наши знания о фауне прошлых времен расширились.
Примеру Верещагина решил последовать кружок юных краеведов, организованный учеником 64-й железнодорожной средней школы города Ставрополя Юрой Гончаровым. Ребята отправились на карьер, захватив с собой несколько металлических сит с крупными отверстиями и походные лопаты. Им тоже удалось напасть на жилу крупнозернистого костеносного песка. В песке были найдены очень мелкие кости птиц, челюсти и позвонки грызунов, зубы косуль, бляшки от панциря черепах. Теперь Юра, которого за увлечение наукой ребята звали «профессором», стал геологом и занят разведкой строительных материалов в горах Кавказа.
В настоящее время песок в Косякинском карьере не добывают, вместе с этим прекратилась «добыча» костей. Оставшиеся толщи песка — ценный научный фонд, «разработкой» их должны заняться специальные экспедиции ученых — «охотников за ископаемыми зверями».
Косякинский карьер — редкое скопление остатков животных, но оно в нашем крае не единственное. Другой «подземный зоологический музей», получивший широкую известность, расположен в окрестностях станицы Беломечетской Кочубеевского района, Здесь река Кубань разрезает песчанистые отложения древнего Чокракского моря, покрывавшего 10-12 миллионов лет назад, в середине неогена, территорию Северного Кавказа.
В осыпи Чокракских отложений, близ русла Кубани, геологом А.В. Дановым в 1926 году были найдены обломки зубов и костей мастодонта. Произведенные тут раскопки увенчались большим успехом — впервые в СССР были открыты скопления костей очень древних млекопитающих животных, принадлежащих так называемой анхитериевой фауне. Остатки погибших животных сносились речными потоками с соседней суши в мелководные заливы Чокракского моря и захоронялись в песчаных отложениях вместе со скелетами рыб и раковинами морских моллюсков.
Животный мир был разнообразен. У Беломечетской обнаружены кости многих вымерших теперь крупных и мелких травоядных, различных хищников, грызунов и других животных неизвестных ранее видов.
Характерными для этого времени были маленькая трехпалая лошадь — анхитерий и ее ближайший родственник — паранхитерий — отдаленные предки современной лошади. Из слонообразных здесь обитали предки мастодонтов и динотериев.
Беломечетское местонахождение костей стало знаменито находкой очень странного на вид мастодонта, названного платибелодоном, что означает «плоскокопьезуб». Хобота и верхних бивней он не имел. Его нижние плоские бивни срослись и образовывали нечто вроде «черпака» с загнутым вверх передний концом, в котором он «перемывал» захваченную в воде и в иле пищу. Платибелодон вел «земноводный» образ жизни, большую часть времени он находился среди озер, топей и болот.
Ландшафт конца неогена. Так могли выглядеть окрестности Ставрополя 7 миллионов лет назад.
Беломечетский платибелодон.
Кубанохерус.
Трубкозуб.
Новым для науки оказался и найденный близ станицы Беломечетской кавказотерий — животное, промежуточное между лошадью и носорогом. Очень разнообразны были здесь парнокопытные животные, среди них особо выделялся кубанохерус — огромная свинья с черепом, достигавшим 75 сантиметров в длину, имевший не клиновидную, а округлую морду и небольшой рог на лобной кости, служивший «украшением» самцов.
Обитали тут различные олени, родственные живущим теперь в юго-восточной Азии: дипроцерус с короткими, надвое разветвляющимися рогами; парадипроцерус, у которого от основного столбика рогов отходило, расширяясь вверх, пять заостренных отростков и, наконец, олень-микромарис, представьте, — величиной с современного зайца. Жили небольшие антилопы: парагоцерус и гипсодонтус, по размерам близкие к сайгакам.
Возле Беломечетской впервые в СССР были найдены остатки трубкозуба, живущего теперь в сухих степях Южной Африки. Древний трубкозуб так же, как и современный, имел толстые когти, которыми разрывал постройки термитов и извлекал из них насекомых своим длинным червеобразным языком.
В то же время на беломечетской суше водились различные хищники, тут были найдены кости мелкой гиены, короткомордой россомахи, крупного амфициона — собакомедведя. Из грызунов найдены пока только кости хомяка.
Остатков растений в беломечетских отложениях не сохранилось, но состав фауны свидетельствует, что на берегах Чокракского моря произрастали теплолюбивые леса, саванны и сухие степи. Много интересного юные краеведы могут узнать о фауне станицы Беломечетской из книги академика Ю.А. Орлова «В мире древних животных», изданной в 1968 году.
Число «подземных зоологических музеев» на карте Ставропольского края продолжает увеличиваться. В 1960 году в Новом песчаном карьере, близ города Георгиевска, на правом берегу реки Кумы было сделано важное для науки открытие — обнаружен полный скелет Южного ископаемого слона.
Южный слон — один из предков современных слонов, жил в конце неогена, 2-3 миллиона лет назад. В то время Каспийское море широко разливалось на запад, образуя так называемый Апшеронский морской бассейн, берега которого близко подходили к месту, где теперь стоит город Георгиевск. Впадавшие в это море реки имели здесь свои дельты и при постепенном прогибе этой местности накапливали толщу гравия, песков и глин. В верхней части этих отложений, имевших мощность 50-60 метров, и был обнаружен георгиевский слон. Он являлся свидетелем грозных извержений Эльбруса и других вулканов Кавказа — слои, в которых находился его скелет, имеют включения вулканического пепла.
До сего времени на земном шаре найдено только четыре полных скелета Южного слона. Они имеются в Париже, Тбилиси, Ленинграде и Ставрополе. Из них особую научную ценность имеет скелет георгиевского слона, он занимает первое место по числу сохранившихся костей, что важно для изучения эволюции слонообразных животных. Скелет принадлежал взрослому самцу и был найден на месте гибели животного. Южные слоны были громадны. Георгиевский слон при жизни в самой высокой точке скелета достигал 425 см, а высота самых больших современных слонов не превосходит трех метров. Общая длина животного равнялась 5,5 а бивней — 3,2 метра.
Скелет Южного слона из Георгиевского карьера.
Скелету георгиевского слона посчастливилось, он сразу по извлечении из земли был доставлен в музей, где началось его изучение и реконструкция. Скелет же слона, находящийся в Ленинграде, прежде, чем попасть в музей, претерпел много мытарств. Кости скелета были обнаружены в карьере на берегу Азовского моря еще в 1941 году. Их упаковали в ящики, но доставить в соседний город Жданов не успели — началась война. Фашисты, временно оккупировавшие Украину, понимая ценность этой находки, вывезли скелет в Германию, где он и находился до окончания войны. Когда в нашу страну стали возвращать украденные фашистами ценности, в Ленинградский Эрмитаж наряду с другими экспонатами были доставлены ящики с костями слона. Никто не знал места находки и истории этих костей. Велись поиски, запросы, но ни у нас, ни в зарубежных странах, ограбленных оккупантами, хозяина костей не находилось. Наконец, удалось отыскать опубликованную в период войны в немецком журнале заметку о доставленном в Германию с берегов Азовского моря скелете слона. Так и выяснилось, что скелет вернулся на свою родину. Теперь он украшает залы Зоологического музея Академии наук в Ленинграде.
В Георгиевском карьере, конечно, был захоронен не один слон. Находки костей слонов и других животных здесь очень часты.
Косякинский, Беломечетский и Георгиевский карьеры, давшие ценные научные материалы, объявлены памятниками природы и находятся под охраной госудаства.
Впервые борьбу за сохранение для науки костей ископаемых животных в нашей стране начал Петр I. В одном из своих указов 1718 года он писал: "… Ежели кто найдет в земле или в воде старыя вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческия или скотския, рыбьи или птичьи, не такия, какая у нас ныне есть, или. и такия, да зело велики или малы перед обыкновенными.., також бы приносили за что давана будет довольная дача".
Но, несмотря на этот указ, еще долгое время в царской России многие суеверные люди принимали остатки ископаемых животных за кости дьявола и разрушали их. Теперь это ушло в прошлое.
Эласмотерий.
Советские люди бережно сохраняют эти бесценные сокровища и передают их научным учреждениям. Число палеонтологических находок в нашем крае с каждым годом увеличивается. Недавно близ станицы Новомарьевской был обнаружен череп небольшого кита. В станице Гаевской Изобильненского района и в окрестностях города Зеленокумска были найдены почти полные скелеты эласмотериев — крупных травоядных животных, похожих на носорогов. Скелет одного из них вскоре будет смонтирован в музее,
В городе Новоалександровске, станицах Воскресенской, Филимоновской и на Кармалиновском разъезде имеются карьеры с косослоистым речным песком, в них находили кости оленей, эласмотериев. В дальнейшем и эти карьеры, возможно, окажутся такими же богатыми подземными зоологическими музеями, как и Косякинский карьер.
Остатки древних животных могут открыть нам много новых тайн прошлого Земли, похороненных в ее толще. Молодым краеведам необходимо стремиться сохранить все подобные находки для советской науки, оберегать окаменелости, сообщать об их обнаружении в ближайшие музеи.
| Есть ли в вашем селе окрестности? | |
— Самые интересные походы краеведов можно проводить только в горной части края, — с жаром говорил он. — Что у вас там на равнине, в Изобильном или Подлужном? Кругом голая степь, и больше ничего… То ли дело вокруг Зеленчука! К нам в Архыз приезжают туристы не только из Ставрополя. У нас из Москвы и Ленинграда экспедиции бывают. У нас одна из самых больших вершин края — гора София — высотой 3640 метров, с большими ледниками и водопадами, и сосновый лес, и разные минералы… О нашей экскурсии в горы по реке Архыз даже Академия педагогических наук статью напечатала. А наш краеведческий кружок совершил еще поход по долине Кяфара. Ребята нашли там пещеру, где жили древние люди, а в ней пилу, вырезанную из кости, каменные молоты… Вот это настоящие окрестности!
Коля слушал товарища и, по правде сказать, немножко завидовал ему. Действительно, в Изобильненском районе нет ни высоких гор, ни ледников, даже соснового леса нет! Но все же согласиться с Юрой не мог. Уж очень любил просторную степь, где все видно вокруг на десять километров, любил волнующиеся поля пшеницы, дурманящий запах целинного разнотравья, стрекотанье различных обитателей степных просторов.
— Ничего подобного, — решительно заявил он, — у нас тоже есть окрестности и, если хочешь знать, еще лучше, чем в ваших горах. У вас и солнца-то в ущельях почти никогда не видно. Вот мы в прошлом году ездили на Птиченское Соляное озеро. Ага! Не знаешь, что такое Соляное озеро? О нашей экскурсии Лида Носова составила доклад, она его сегодня на слете будет читать, а потом его хотят напечатать в журнале.
Вокруг спорящих уже собирались другие краеведы.
— А что это за Соляное озеро?
— Ну, вот — я так и думал, что никто о нем не знает. Это очень интересное озеро, — торжествовал Коля.
Коля приготовился было рассказать подробно об озере, но в это время прозвенел звонок — перерыв кончился. Когда краеведы собрались в зал и уселись на свои места, председатель объявил, что сейчас Лида Носова сделает доклад об экскурсии на Соляное озеро.
Доклад Лиды Носовой об экскурсии на Соляное озеро
— Это, было 3 августа, — начала Лида свой доклад, — наш путь лежал по маршруту: хутор Подлужный, села Московское, Донское, Безопасное, Птиченское Соляное озеро.
Из детского дома мы выехали рано, в 6 часов утра, еще все спали. Нас провожали только завуч детдома и дежурная воспитательница.
Дорога шла через холмы и равнины между склонами двух гор, ограничивающими балку реки Ташлы. Рядом с дорогой проходила лесополоса, засаженная для защиты полей от суховеев. Проехали село Московское, утопающее в зелени садов и огородов, на краю села видели обрывы и скалы, из которых бьет холодный ключ. За Московским дорога пошла среди сплошных полей подсолнечника, клещевины, кукурузы и уже убранной пшеницы.
Холмы, окружающие долину Ташлы, стали ниже, склоны балки как бы раздвинулись. Вот, наконец, горы совсем исчезли, местность превратилась в равнину, мы подъезжали к селу Донскому.
Здесь нам пришлось неожиданно остановиться. Мы увидели необычную картину, приведшую нас в восторг, — на проводах телеграфных столбов сидели согни скворцов. Такого количества птиц мы никогда не видели. Они прилетали сюда на свежую пахоту полакомиться червями. Наше внимание привлекли и другие птицы — красивые золотистые щурки, ястребы, коршуны. Полюбовавшись птицами, тронулись дальше. В центре села установлен памятник на могиле семи неизвестных героев Советской Армии, погибших в 1943 году в борьбе с фашистами. Без команды, как сговорившись, все мы быстро вылезли из машины и, сняв шапки, молча несколько минут стояли у могилы.
Когда же поехали дальше, то долго разговаривали о генерале И.Р. Апанасенко, о Геннадии Голеневе и других героях-ставропольцах, погибших в борьбе с фашистскими захватчиками.
Центр Труновского района — село Донское быстро растет, возводятся каменные дома, устраиваются тротуары, асфальтируются дороги. Донское расположено в широкой пойме Ташлы, и лишь на западе часть села. выходит на высокий плоский водораздел, где проходила наша дорога. На выезде из села мы увидели две громадных черных трубы, проложенных поперек долины Ташлы, по ее днищу. Пришлось слезть с машины и «обследовать» невиданное нами раньше сооружение. Оказалось, что это «дюкер». Подошедший сюда по водоразделу Право-Егорлыкский канал по «дюкеру» «перешагивает» через глубокую долину реки Ташлы. Вся вода канала уходит в сооруженные у левого борта долины громадные бетонные цилиндры, затем движется по трубам и вновь поднимается до уровня водораздела, заполняя снизу цилиндры на противоположном берегу, и поступает в продолжение канала, уходящего далее в глубь степей.
Совсем так, как в сообщающихся сосудах, — продолжала Лида, — какие нам показывали на уроках физики.
Мы сперва посмотрели на конец канала, где исчезает вода, затем спустились к трубам. Они оказались очень большими, по три метра в диаметре. Мальчики было начали бегать по верху труб, но руководительница экскурсии запретила эти упражнения. Трубы оказались непростыми — составлены из отдельных колец, «сегментов», и напоминают дождевого червя. Кольца и резиновые прокладки между ними немного заходят одно в другое, чтобы труба могла свободно удлиняться и сжиматься при нагревании ее летом и охлаждении зимой.
Солнце поднималось все выше, и, несмотря на слабым ветерок, становилось все жарче и жарче.
Вскоре показалось Безопасное. Вблизи села встретили какую-то реку, на берегах которой густо и красиво разросся зеленый камыш. Оказалось, что это была хорошо знакомая нам река Ташла, протекающая в селе Подлужном небольшим ручейком.
Стоя на мосту, мы любовались голубизной ее воды. Обнаружили, что здесь водится много рыбы. Побежав к воде, испугали лягушат, гревшихся на солнце. Их было очень много, но поймать их нам не удалось, так как они прыгали лучше нас.
Недалеко от моста Ташла еще красивее. Далеко видны ее плавные изгибы и слышно, как глухо шумит камыш, чуть-чуть качаясь от ветра.
Река Ташла стала тут полноводной, в нее по небольшому каналу пущена кубанская вода, дошедшая до Безопасного по Егорлыку. Получает она кубанскую воду и по своему притоку реке Терновке, обводненной из Право-Егорлыкского канала. Теперь эту часть реки жители называют не Ташлой, а Каналом. От нее идут ответвления в степь для орошения полей. Вода по трубам стала поступать в село, в усадьбы жителей. С тех пор появились в Безопасном сады и даже виноградники, а в огородах картофель, капуста и овощи. Прежде была сушь — росли только кукуруза, тыква, «бабья забава» — подсолнечник. Больше всего нуждались люди в картофеле, его привозили сюда с гор и меняли «раз на раз»: за мажару картофеля — мажару пшеницы. А теперь картофель у нас свой и два урожая в год получаем.
Интересно было смотреть на быстро бегущую кубанскую воду. Посреди реки-канала вода бурлит, поднимая гребни волн и много брызг. Слышится шум, так как на дне много больших камней, образующих теперь пороги. Мы прежде никогда не думали, что на ровной местности, в степи, можно увидеть такую бурную реку.
Вода Ташлы, пополненная водой Кубани, очень мутна, так как она размывает дно и глинистые берега бывшего полусухого русла. Торчащие из воды пни срубленных деревьев показывают, что прежде русло было в несколько раз уже. На вкус вода мягкая, не соленая, а какая-то сладковатая.
Дальнейший наш путь шел на запад через поля со стерней, разделяемые лесополосами. По обочинам виднелись донник, курай да коровяк. Садов и воды здесь нигде не было видно, солнце же пекло еще сильнее.
С левой стороны от дороги показались какие-то углубления, напоминающие по изгибам реку, но имеющие розовую окраску. За этой удивительной рекой был заметен маленький лиманчик, но рассмотреть его нам не удалось, так как впереди показалось долгожданное озеро.
В жаркой, совсем безжизненной степи озеро издали представляло собой изумительную картину. Его вид взволновал и приковал к себе взгляды экскурсантов. Озеро производило впечатление снежной равнины, раскинувшейся перед нами под палящими лучами солнца. Подъезжаем к озеру, выпрыгиваем из машины. «По озеру, вперед!» — раздается команда нашей руководительницы. И действительно, озеро оказалось таким, что по нему можно было бегать. Вскоре многие из нас были уже на середине озера.
На берегах озера экскурсия нашла много солончаковых растений, встречались кузнечики такого же цвета, как бурая выжженная степь. Пробовали на вкус почву и береговые растения. Они оказались одинаково солеными, даже вдали от берегов. Знакомясь с окрестной местностью, выясняли причину засоления озера, почвы и растений.
Озеро нас очень заинтересовало, так как мы не знали, что есть озера, по которым можно ходить. Но на нем нигде нет воды. Рассматривая озеро, определили его площадь. Поверхность его очень ровная, крутых берегов у него нет.
На озере, близ середины, нам встретилась женщина, сгребавшая лопатой соль. От нее узнали, что озеро разбито на части, принадлежащие соседним колхозам. Соль появляется в нем лишь после дождя. Вода, выпавшая на поверхность, вымывает соль из грунта, слагающего котловину озера, и скоро превращается в перенасыщенный раствор, в рапу. Вода испаряется, в соль осаждается и покрывает дно тонким слоем.
Прослушав рассказ, мы решили посмотреть, что же находится под слоем соли. Ножом приподняли солевую корку и увидели, что ниже залегает черный, с неприятным запахом ил. Пласт ила довольно толстый, на середине некоторые из нас проваливались в него на глубину до 40 сантиметров. В некоторых углублениях сохранилась еще соленая вода. На веточках «перекати-поля» и других сухих растениях, занесенных ветром в ямки с рассолом, или возле них мы нашли красивый белый налет из мелких блестящих кристалликов белоснежной соли. Эти веточки казались каменными или снеговыми.
По этому озеру можно было ходить.
Особенно ярко они блестели в лучах солнца. Неожиданно наша руководительница вынула из своей сумочки фигурки бабочки, вазочки, пятиконечной звезды, сделанные из мягкой проволоки и обмотанные шерстью. Когда накануне в детском доме нам поручили сделать эти фигурки, мы не догадывались об их назначении. Теперь они были опущены в солевой раствор, и к концу экскурсии на всех фигурках со всех сторон также осели блестящие кристаллики. Мы повезли домой целую коллекцию «снеговых» фигур. Вот они!
0 комментариев